Добро и зло: анализ противоположностей

2.1. Особенности мифологического восприятия зла

Осознание зла прошло длительный путь развития от полуинстинктивных реакций страха, гнева, отвращения до отчетливых и дифференцированных понятий. Какою-то из своих существенных сторон первобытная культура была направлена на концептуализацию переживаний, на рациональное овладение непосредственно психическими реакциями. В мире дикаря было много такого, что являлось для него злом: ядовитые растения, хищные звери, враждебные воинственные племена, резкие колебания погоды, болезни, и конечно – смерть. Объективное зло в той или иной степени и форме предчувствовалось и осознавалось, но субъективное восприятие зла часто существенно отличалось от его объективного содержания. Страшным казалось не только то, что представляло действительную опасность, но и то, что было опасностью мнимой, воображаемой. А кое-что из того, что было действительно губительным, наоборот, не осознавалось как страшное. Преодолевая инстинктивно-чувственное отношение к миру, архаичная культура во многом подчинялась его логике.

Количественная оценка зла определялась в первую очередь интенсивностью вызываемых им отрицательных переживаний. Чем больший страх, гнев или отвращение внушал соответствующий объект, тем сильнее была реакция на него. Первобытный человек с трудом, да и то не всегда, мог определить когнитивный аспект своих представлений о мире от аффективного и постичь вещи, как они существуют сами по себе, т.е. объективно. Это один из характерных моментов синкретичности древнего мышления. Он выразился в способе абстрагирования и образования понятий. Главным признаком для объединения каких-то явлений в один класс выступали не их объективные свойства, а сходство психических переживаний, вызываемых ими. Если основанием для группировки предметов выступает их эмоциональная окраска, то в одной группе окажутся самые разные по содержанию образы. У индейцев намбиквара слово «атасу», например, означает злых духов, звезды и быков, которых очень боятся, а также ручные часы.1 Возникшие таким образом понятия не вскрывают принципиального различия между злом, вызываемым неодушевленными силами природы, и злом, причиняемым намеренными действиями людей, т.е. между физическим злом и безнравственностью.

Такие понятия и представления, объединенные в систему мифологии, ориентировали деятельность людей в отношении к негативным явлениям. Совершение определенных действий мыслилось как необходимое условие устранения какого-то зла (врага, болезни, смерти и т.д.) и неприятного переживания, с этим злом связанного. Однако, соединение действия и результата очень часто основывалось на случайных совпадениях: на внешнем сходстве, повторении и т.п. Поэтому многие из этих действий не давали прямого положительного результата. Но зато давали эффект косвенный: устранив зло в своём воображении, люди той культуры освобождались от страха и отрицательных переживаний. Предлагая по большей части иллюзорное «освобождение» от зла, мифология тем не менее регулировала коллективную жизнь, отношения человека к человеку. Длинный шлейф аффективно-фантастических наслоений тянется за понятием зла и по сей день.

Сквозь вехи истории

Понимание добра и зла возникло ещё в первобытном обществе, то есть во времена возникновения человечества как такового. Несмотря на отсутствие в первобытнообщинном строе таких понятий, как государство, право и закон, уже тогда отношения между людьми регулировались при помощи первых социальных норм, которые и определяли, что есть добро или зло. Эти нормы первобытного общества получили название мононорм. Впоследствии они легли в основу таких явлений, как человеческая мораль, закон и религиозные нормы.

Возникновение первых государств позволило, с одной стороны, разделить мораль и право, а с другой – создать механизмы закрепления моральных устоев. Представления о добре и зле не сильно менялись и были связаны с обычаями и религией. Однако, первоисточником этих представлений был материальный вопрос: добром считались устои, помогающие выживать людям и процветать первым государствам.

Всё изменилось в эпоху античности, когда на первый план стали выходить наука и нравственность. Так, в представлении Аристотеля высшим благом был разум, а Платон называл злом всё материальное.

Новым витком в трансформации идеи добра и зла стало Средневековье. В эту эпоху многие труды великих мыслителей прежних столетий были уничтожены или оказались под запретом, а представление о добре и зле формировалось исходя из религиозных догм. Олицетворение абсолютного добра стал Бог, в то время как Дьявол воплощал собой зло. Впрочем, даже при столь чётком и однозначном подходе иногда возникали коллизии и философские споры.

Фото @fusinilorenzo

Дихотомия добра и зла в культуре

В этике создание материальных и духовных ценностей в культуре рассматривается наряду с тем, что им противоположно, поскольку культура и нравственность как её особый срез является для человечества средством освоения мира. Через изучение понятий добра и зла раскрывается противоречивость существования человека, а также происходит развитие морали через понимания проступков и пороков, то есть зла.

Дихотомия добра и зла давно стала своего рода мемом общечеловеческой культуры. Широко встречается в искусстве, в частности, в литературе (см., например, у А. Фета или Ф. Ницше), и живописи, особенно религиозного содержания (см. иллюстрацию статьи).

Кроме того, добро и зло — популярный предмет дискуссии разных слоёв общества и, как следствие, является одной из тем высказываний известных людей. Например:

• Всякое в мире добро можно во зло обратить. — Овидий.
• Нет худа без добра. — Плиний Старший.
• Не знаю, что лучше — зло ли, приносящее пользу, или добро, приносящее вред. — Микеланджело.
• Причинять людям зло большей частью не так опасно, как делать им слишком много добра. — Ларошфуко.
• Когда Добро бессильно, оно — Зло. — О. Уайльд.
• Зло не может позволить себе роскоши быть побежденным; Добро — может. — Р. Тагор.

Общее представление

Различные религиозные культуры, например, авраамические, манихейские, зороастризм, а также подверженные духовному влиянию буддизма, как правило, воспринимают дихотомию добра и зла в качестве антагонистического дуализма, в котором зло должно побеждаться.

В любом языке имеются слова, выражающие понятие добра и зла, своего рода культурная универсалия, объединяющая моральные суждения вроде хорошо — плохо, правильно — неправильно, желательно — нежелательно. В наше время суть этой дихотомии, являясь широким понятием, обычно касается в части добра — любви, справедливости, счастья, добродетели, благих дел, созидания, а в части зла — разрушения, порока, умышленного причинения вреда, дискриминации, унижения, актов не избирательного насилия. Особенностью человеческого поведения является способность одновременного выполнения и добрых, и злых действий.

Некоторые исследователи, например, Эдвард О. Уилсон или Франс де Ваал рассматривают вопросы морали, в частности понятия добра и зла, как вполне применимые и в биологии.

Зло в современности

С одной стороны, сегодня зло воспринимается как почти устаревшая, мифологическая категория, тем более что постмодернистская относительность оставляет мало возможностей для вынесения вердикта о «плохом» и «хорошем».

С другой стороны, это явление периодически обнаруживает себя в катастрофах, перед лицом которых общество единодушно о нем вспоминает. 11 сентября 2001 года Джордж Буш сказал: «Сегодня нация увидела зло». Трагедия активизировала то, что Кант называл «общим чувством»: американцы и жители других стран в едином порыве ощутили, что случилось нечто ужасное и непоправимое. Трактовка терроризма как инфернального, нечеловеческого зла действительно хорошо укладывается в представления о демоническом. Однако речь идет о людях, чья система ценностей основана на определенных идеалах (гибельных для других). Тогда как вера в демоническое зло приводит к дегуманизации противника, заставляет считать его своего рода темной сущностью, и можно ли вообще судить ее по человеческим законам — вопрос не риторический.

Идея противостояния злу, прочно вшитая в западную культуру, проявляется в массовом искусстве. Ни один эпический блокбастер или произведение янг-эдалт-литературы не обходится без фигуры мировой «темной силы», которую героям предстоит победить. Зло служит драматургическим композиционным стержнем, создает конфликт. Персонажи получают возможность совершить подвиг — вводится измерение героизма, который в эстетике часто связывают с категорией возвышенного. Лейбниц объяснял катастрофы в «лучшем из миров» тем, что таким образом человек получает шанс проявить свои добродетели — например, самоотверженность и доблесть.

Задействовать эти качества можно только против безусловно отрицательного оппонента, источника страшных бед. Противостояние разных социальных групп вызывает много неудобных вопросов, как и в реальной политике: каждая из сторон будет защищать свои интересы. Поэтому «плохими парнями» в фильмах и книгах часто оказываются монстры из других измерений, зомби или машины.

Трансформации зла

Начиная с Нового времени и на протяжении последующих эпох концепция зла коренным образом меняется и «ветвится». В учении Канта с проблемой морали происходит примерно то же, что и с остальными философскими вопросами: мыслитель совершает радикальный переворот в определении связи человека и реальности. Если прежде источниками всех суждений считались внешние метафизические принципы, которые были частью «прошивки» вселенной, то теперь они исходят от самого субъекта.

В концепции Канта не бывает зла без выгоды. Например, эстетический интерес бескорыстен: мы любим красивое просто потому, что оно красиво, а не ради практической пользы. А вот самоценного злодейства, то есть любви к злу как таковому, согласно Канту, не существует. На дурные поступки человека толкает эгоизм, субъективный интерес, который расходится с объективным законом морали, установленным рассудком. Таким образом, зло выступает средством для достижения цели. Ради нее человек иногда пренебрегает общими нормами — например, если ворует то, что хочет заполучить.

На первый взгляд в канву этой, «утилитарно-прагматической» трактовки не укладываются ситуации, в которых зло творится, казалось бы, из чистого, беспримесного сатанизма. Например, персонажи маркиза де Сада совершают маниакальные убийства и практикуют другие виды жестокости. Но можно ли сказать, что такого рода деяния проистекают из желания сделать нечто ужасное просто потому, что это плохо?

Тем не менее, предполагая, будто либертин де Сада служит чистому злу, мы с неизбежностью должны констатировать и наличие добра в его «вселенной». Для персонажей этого писателя совершаемые ими чудовищные поступки, определенно, благо, потому что они приносят им удовольствие. Такого мнения придерживается, например, современный мыслитель Ларс Свендсен, который в книге «Философия зла» называет героев де Сада простыми гедонистами, пусть и с весьма специфичными вкусами. В этом смысле зло оказывается средством, а садист всего лишь потакает собственным эгоистическим интересам.

Впрочем, Жорж Батай полагает, что подлинное, «бескорыстное» зло всё же существует и проявляет себя в поступках, которые стремятся к предельности. А польза и наслаждение — это не одно и то же, поскольку последнее имеет более сложную природу:

Стремление к уничтожению воспринимается в этом случае как запредельная жажда разрушения, которая обращает в пепел даже собственные ресурсы, и удовольствия в ней столько же, сколько и страдания.

Следовательно, рассматриваемые явления имеют оценочный и релятивный характер. Еще Фридрих Ницше отрицал возможность абсолютного зла и предполагал, что человека в его поступках направляет воля к власти. (Вернее было бы сказать, что не существует «силы, которая движет кем-то»: согласно Ницше, всякое бытие, включая любого актора, представляет собой манифестацию воли, а всякие «субъекты» суть лишь подкинутые философии «ублюдки».) Если садист находит личное благо в своем поведении, то и фанатик-идеалист может обосновать с точки зрения морали необходимость уничтожения какой-нибудь социальной группы, объявленной злом. Как правило, Другой или объективируется и низводится до уровня вещи, или наделяется заведомо нечеловеческими качествами, которые оправдывают насилие в его отношении. Так создается противопоставление, где есть хорошие «мы» и плохие «они».

Исторически мерилом зла выступал моральный закон: человек действует или вопреки ему («я знаю, что красть плохо, но всё равно ворую, потому что мне нечего есть»), или сообразно с ним («я убиваю этих людей, ибо они заслуживают такого наказания»). В первом случае зло — средство для достижения цели — эгоистической или ведущей к общему благу. А во втором оно не считается таковым вовсе (например, отрицательным персонажем кажется противник). Однако Ханна Арендт выделяет еще и «банальное» зло, которое совершается по недомыслию.

Добро

1. Воплощением доброты и отзывчивости в романе «Преступление и наказание» является Соня Мармеладова. Героиня бескорыстно пожертвовала собой ради семьи, когда голод и нищета вынудили ее мачеху укорять падчерицу за бездействие. Тогда Соня накинула на голову платок и вышла, а поздним вечером принесла домой тридцать рублей. Символичное число, равное гонорару Иуды за предательство Христа, означает то, что героиня продала и предала себя. Но этим поступком она спасла детей Катерины Ивановны от голодной смерти. На протяжении многих месяцев она шла на позор, а все деньги отдавала мачехе, не упрекая ее и не требуя ничего взамен. Она даже помогала пьющему и опустившемуся отцу, который был виновником ее падения. Так, самое святое и чистое проявление доброты — это спасение людей ценой самопожертвования.
2. Доброта — это, прежде всего, терпение и готовность пожертвовать своими интересами ради мира и блага в семье. Таким качествами обладала Лизавета — сестра старухи-процентщицы. Героиня была настоящей рабыней своей деспотичной сестры и выполняла все ее прихоти, не требуя ничего взамен. При этом женщина работала и держала дом в порядке, но все деньги отдавала Алене Ивановне. Старуха грубила доброй и чуткой Лизавете, даже била ее, отказывая в самых необходимых расходах, но героиня все равно любила ее и делала все, чтобы в их доме был мир. Зная о том, что все деньги процентщицы пойдут в монастырь на вечный помин души, она трудилась и не просила свою долю. В этом безграничном ангельском терпении и заключается нравственная сила доброты.
3. Доброта — это не сиюминутный каприз, не один благородный жест, а система мировоззрения и поведения. Именно такое качество, определяющее всю жизнь, демонстрирует Пульхерия Александровна — мать Родиона. Героиня откладывала и посылала все свои скромные средства сыну, чтобы он смог получить образование и жить достойно. Она старалась работать, экономить и ограничивать себя во всем, лишь бы помочь Родиону и вывести его в люди. День ото дня, раз за разом она лишала себя самого необходимого, но тянула и содержала Раскольникова, не сдаваясь и не упрекая сына. Вся ее жизнь была сплошным доказательством того, что доброта требует напряжения всех сил человека.
4. Добро всегда побеждает зло, потому что оно естественно для человека, в отличие от навязанного и искусственного зла. Подтверждением тому служит эпизод из романа «Преступление и наказание», когда Дуня Раскольникова осталась наедине со Свидригайловым, который хотел взять ее силой. Аркадий приготовился очень хорошо: снял глухую квартиру и выпроводил соседку Соню, чтобы никто не услышал криков жертвы. Даже в полиции ей бы не поверили, ведь приличная девушка не пойдет к неженатому мужчине в квартиру поздно вечером. Все было на стороне Свидригайлова в этот темный час, и даже то, что Дуня не смогла убить человека. Но гораздо сильнее пули была ее тихая и нежная просьба: «Отпустите». Жестокий циник Свидригайлов не смог переступить через эту мольбу. Его душа взбунтовалась против развратной сущности и вынудила его отпустить жертву. Дуня убежала из квартиры, а сам герой осознал свое поражение: он не смог пойти против этой добродетельной девушки, которая могла убить его, принесшего ей столько страданий, но не сделала этого. В этой сцене автор наглядно доказал превосходство добра над злом: светлая сторона неистребима и всегда жива в человеческом сердце.

Примечания

1. ↑ Paul O. Ingram, Frederick John Streng Buddhist-Christian Dialogue: Mutual Renewal and Transformation. University of Hawaii Press, 1986. P. 148—149.
2. Дробницкий О. Г. Добро и зло // Большая советская энциклопедия: В 30 т. — М.: «Советская энциклопедия», 1969—1978.
3. ↑ Ervin Staub Overcoming evil: genocide, violent conflict, and terrorism. New York, New York, USA: Oxford University Press, Pp. 32.
4. Wilson E. O. The Social Conquest of Earth. 2012. ISBN 9780871404138.
5. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., 1955—66., т. 20
6. В. И. Ленин Полное собрание соч., 5 изд., т. 29
7. Архангельский Л. М. Категории марксистской этики. — М: Мысль, 1985. — 240 с. — 20 тыс. экз.
8. А.П.Скрипник. Моральное зло в истории этики и культуры. — М: Политиздат, 1992. — С. 5-10. — 351 с. — ISBN 5-250-01310-4.
9. А. Фет Добро и зло // Сборник «Стихотворения». — Л.: Государственное издательство художественной литературы, 1956.

Противостояние блага и худа: что побеждает?

Нередко люди задаются вопросом о том, почему добро побеждает зло. Действительно, во многих сказках и кинофильмах справедливость в конечном счете торжествует, а все враги и отрицательные персонажи получают по заслугам. В жизни человек, сотворивший плохое дело, тоже через некоторое время должен «платить по счетам». Если его не накажут ему подобные, об этом позаботится сама судьба. Добро и справедливость побеждают по той причине, что для сотворения хорошего нужна активность, смелость, отвага. Иными словами, быть злым всегда легко и просто. Чтобы быть добрым, нужно прилагать усилия. Так как зло лишено творческого начала, оно всегда оказывается недолговечным.

Персонификация «добра» и «зла» в мифах

Символ добра и зла в образе двух противоположных начал уходит корнями в глубокую древность. В зороастризме это Ахура-Мазда и Ангра-Маинью, в славянстве – Белобог  и Чернобог, в египетской традиции – Осирис и Сет. Каждая из этих пар – отображение единства и борьбы противоположностей активного и пассивного, положительного и отрицательного, света и тьмы, разрушающего и сотворяющего. Единство противоположностей подразумевает, что нет разрушения без созидания и невозможно ничего создать, что-то не разрушив.

Персонификация добра и зла. Осирис и Сет, Ахура-Мазда и Ангра-Маинью, Белобог и Чернобог.

Что такое добро и зло кратко

Философия и ряд других общественных наук определяют добро и зло как систему противоположных категорий. В общем смысле они несут понятия блага и вреда. На более глубоком уровне, в разных традициях мира этим категориям дают несколько различные определения, но объединяет их всегда один принцип — отношение к социальным устоям, норам и правилам. Другими словами, добро — это проявления, которые одобряются социумом (щедрость, справедливость, мудрость); зло — это нежелательные социальные проявления (жестокость, лживость, подлость). Таким образом содержание понятий добра и зла всегда определяются обществом, то есть, его культурными особенностями. Наличие четких границ между благом и злом, с одной стороны, выполняют организующую и защитную функцию. Ведь на базе этих категорий устанавливаются нормы и правила взаимодействия в обществе. Но с другой стороны, сложность этих понятий далеко не всегда позволяет отнести то или иное явление общественной жизни к одной из категорий.

Проблема добра и зла: диалектика понятий

В философии считается, что категории хорошего и плохого находятся в теснейшей взаимозависимости. Нет абсолютного блага, равно как и абсолютного худа. В каждом злом деянии есть хотя бы крохотная частица добра, а в каждом добром содержатся элементы зла. Помимо этого, благо и худо могут меняться местами. Например, в Спарте новорожденных детей, имеющих физические изъяны, сбрасывали в пропасть. А в Японии когда-то старых и беспомощных людей переносили живыми в так называемую «долину смерти». То, что в настоящее время называется варварством, когда-то считалось благим деянием.

Даже в наше время один и тот же поступок может быть расценен как дурной и хороший одновременно. Это напрямую зависит от контекста ситуации. Например, если в перестрелке сотрудник полиции лишает жизни серийного убийцу, то в данном случае убийство правонарушителя будет расценено как благо.

Разоблачённая Изида

Элифас Леви, современный маг, описывает астральный свет в следующем выражении:

«Мы сказали, что для того, чтобы приобрести магические силы, две вещи необходимы: освобождение воли от всякого рабства; применение ее на деле».

«В наших символах суверенная воля представлена женщиной, которая сокрушает голову змия, и сияющим ангелом, который попирает дракона и удерживает его под своей ступней и копьем; великий магический агент, двойственный ток света, живой и астральный огонь земли изображался в древних теогониях в виде змея с головой быка, барана или собаки. Он есть двойной змей кадуцея; он есть змей книги «Бытия», но он также есть медный змей Моисея, свернувшийся вокруг тау, так сказать, зарождающий лингам; он также есть козел шабаша ведьм и Бафомет храмовников; он есть Хилэ гностиков; он есть двухвостый змий, образующий ноги солнечного петуха Абракса; наконец, это Дьявол де Мирвиля. Но в самом деле, это слепая сила, которую души должны победить, чтобы освободиться от уз земли; ибо, если их воля не освободит «их от этого рокового притяжения, они будут затянуты в течение силою, которая их произвела, и возвращены центральному и вечному огню».

Последнее каббалистическое образное выражение, несмотря на свою странную фразеологию, является, в точности, одним из тех выражений, какими пользовался Иисус; и в его уме оно не могло иметь другого значения, как только то, которое придавалось ему гностиками и каббалистами. Позднее христианские богословы истолковали его по-другому – у них оно стало учением об Аде. Хотя буквально оно означает только то, что сказано – астральный свет, породитель и разрушитель всех форм.

«Все магические действия», – продолжает Леви, – «состоят в освобождении себя от спиралей обвившегося Древнего Змия и затем в накладывании своей ноги на его голову, после чего его можно вести по воле оператора. «Я дам тебе», – говорит Змей в евангельском мифе, – «все царства земли, если преклонишься передо мною и будешь поклоняться». Посвященному следует ответить ему: «Я не преклонюсь перед тобой, а ты должен ползать у моих ног; ты мне ничего не дашь, но я использую тебя и возьму все, что захочу. Ибо я твой господин и хозяин!» Вот каково настоящее значение неясного ответа Иисуса искусителю… Таким образом, Дьявол не есть существо. Это заблудшая сила, как показывает ее название. Одический или магнетический ток, образованный цепочкой (кругом) людей, чья воля направлена на зло, должна создать того злого духа, которого Евангелие называет легионом, и который загнал в море стадо свиней – еще одна евангелическая аллегория, показывающая, как низкие натуры могут быть погнаны сломя голову слепыми силами, приведенными в действие заблуждением и грехом» .

Свет был бы непонятен без тьмы, проявляющей его путем контраста; добро не было бы добром без зла, выявляющего бесценную природу блага; итак, личная добродетель не может претендовать на заслугу, если она не прошла горнило соблазна.

Представления философов о природе человека

Рассуждения о благе и худе заставляют задуматься над одним из важнейших вопросов: какой человек – добрый или злой? Одни считают его добрым по своей внутренней природе, другие – злым. Третьи полагают, что человек ни хорош, ни плох.

Ф. Ницше называл человека «злым животным». Руссо в своем «Рассуждении о неравенстве» писал о том, что личность изначально добра по своей внутренней природе. Только лишь общество делает ее злой. Утверждение Руссо можно считать антитезой религиозной доктрине о первородном грехе и последующем обретении спасения в вере.

Интересно и представление о добре и зле в человеке И. Канта. Он считал, что природа человека зла. В ней содержится неистребимая склонность к сотворению злого. Однако при этом в людях есть и задатки добра. Моральное воспитание личности должно состоять в том, чтобы дать жизнь этим задаткам. Так они получают шанс одержать победу над пагубной склонностью творить плохое.

Многие философы полагают, что изначально человек все же является добрым. Тот же, кто отдал предпочтение злу в своей жизни, представляет собой аномалию, некое исключение из правил. Добро и зло в мире могут быть соотнесены как здоровье и болезнь. Тот, кто выбирает благо, нравственно здоров. Злой же страдает от нравственной болезни, уродства.

Правда и ложь

Добро и зло — это также выбор между разрушением и созиданием, между правдой и ложью. Кажется, здесь все понятно: правда – это добро, а ложь – зло. Но и правда может нести разные последствия. И правда бывает разрушительной, и ложь бывает «во благо». Достаточно задуматься, как часто мы скрываем правду от близких, чтобы уберечь их покой?

Однако, что положительно, а что разрушительно с точностью можно будет сказать только со временем, когда станут очевидными последствия вашего выбора. Что принесет вам и окружающим вас людям ваше решение: благо (добро) или страдания (зло)? Это хороший вопрос для решения сложных этических задач. Если выбор дается трудно, попробуйте посчитать количество одного и другого от каждого сценария событий.

Как бы там ни было, совершая поступки, добрые или злые, в итоге единственное, что мы получаем – это опыт. Он может быть горьким и драматичным, но из опыта также потенциально может быть извлечена мудрость. Получение мудрости – это алхимическое превращение свинца в золото, достижение сознанием высшего уровня эволюции. Потому любой опыт потенциально позитивен как возможность что-то вынести для развития своей собственно сути.

Иструкции для учеников

Как нет ни добра, ни зла per se, так же нет ни «эликсира жизни», ни «эликсира смерти», ни яда per se, но все это содержится в одной и той же универсальной Сущности, и тот или другой эффект, или результат, зависит от степени ее дифференциации и ее различных корреляций. Ее светлая сторона производит жизнь, здоровье, блаженство, божественный мир, и т. д.; ее темная сторона приносит смерть, болезнь, печаль и раздор. Это доказано познаванием природы наиболее сильных ядов; некоторые из них даже в большом количестве не производят никакого вреда организму, тогда как зернышко того же яда убивает с быстротою молнии; и опять-таки, то же самое зернышко, будучи измененным определенным соединением, хотя количество его остается почти то же самое, будет исцелять. Число степеней ее дифференциации семерично, как и планы ее действия, – каждая степень по своему эффекту будет или благотворной или вредоносной, в соответствии с той системой, в которую она введена.

Что представляет собой благо

Под понятием добра имеется в виду все то, что способствует жизни, помогает удовлетворить потребности человека (и духовные, и материальные). Это природные ресурсы, образование, различные предметы культурного потребления. Причем полезность не всегда эквивалентна благу. К примеру, искусство не имеет ровным счетом никакой утилитарной пользы. С другой стороны, развитие промышленности ведет человечество на грань экологической катастрофы.

Добро представляет собой вид духовного блага. В морально-этическом смысле данное понятие нередко употребляется в качестве синонима «благо». Данные слова (добро, благо) указывают на наиболее общие интересы, устремления – то, что должно случиться в жизни, и что заслуживает одобрения.

Современная этика раскрывает понятие добра в нескольких разных, но связанных между собой аспектах:

• Добро как качество определенного поступка.
• Как совокупность моральных норм позитивного характера.
• Как нравственная цель деятельности.
• Как моральное качество личности.

Общие определения

С древних времен добро и зло традиционно истолковывались в качестве основных господствующих сил. Они наделены безличностной природой. Данные категории являются центральными в вопросах морали. Суть добра и зла изучалась на протяжении столетий философами, учеными, богословами, людьми искусства. Зло представляет собой этическую категорию, которая по своему содержанию противоположна добру.

В обобщенной форме оно отсылает ко всему безнравственному, которое противоречит требованиям общественной морали и заслуживает всяческого порицания и осуждения. С другой стороны, с категорией добра неразрывно связано понятие добродетели – положительного свойства личности, указывающего на ее высокую моральную ценность. Противостоит добродетели порок.

Что считается злом?

На первый взгляд тесная связь между злом и грехом является готовым ответом на вопрос об определении зла — что же оно такое. С этой точки зрения действие или явление считается злом просто потому, что нарушает Божественный закон: мораль зиждется на Божественной воле; добро есть добро, а зло есть зло по той простой причине, что Бог установил, что так быть должно. И, поскольку слово Божье сохранено в Библии и прочих священных текстах, у нас есть детальный отчет о том, что нравится или не нравится Богу, и, следовательно, мы имеем авторитетное руководство, что нам следует и чего не следует делать.

Верховное воплощение зла — это Сатана

Большинство людей на протяжении человеческой истории, безусловно, принимали такую концепцию морали, добра и зла, без всяких вопросов. Но, тем не менее, проблемы остаются. Во-первых, различные религиозные тексты, посредством которых воля Господа стала известна людям, содержат множество противоречащих друг другу и/или довольно неприятных утверждений. И потому совсем непросто, используя указания самого Бога, построить непротиворечивую систему морали. Вторая проблема, подвергающая сомнению природу Божественной власти, была впервые сформулирована Платоном примерно 2400 лет назад в диалоге «Евтифрон». Предположим, добро и зло определяются одобрением или неодобрением Бога. Но тогда зло порочно, потому что неугодно Богу, или Богу неугодно зло, потому что оно порочно? Если первое, тогда получается, что Бог мог бы решить и по-другому — вполне мог бы одобрить геноцид (допустим), и тогда геноцид считался бы добром; в этом случае мораль не отличается от слепого подчинения деспотической власти. А если верно второе утверждение — Богу неугодно зло, ибо оно порочно, — выходит, что его порочность не зависит от Бога; в этом случае Бог нам вообще не нужен. Итак, когда дело касается нравственности, Бог либо деспот, либо вообще ни при чем, — печальный вывод для тех, кто стремится сделать Бога официальным гарантом своей этики.

Дуальность понятий «добро» и «зло»

В своей голове мы делим единый мир на пары дуальностей – черное и белое, добро и зло, свет и тьму. Разделяя единое на частности, мы волей-неволей формируем к ним свое личное отношение. Мы начинаем белое любить больше, чем темное, свет больше, чем тьму. Так мы забываем, что свет – и есть тьма, если он ни от чего не отражается. И что тень отбрасывают все предметы на земле.

Познавая дуальности, мы перестаем быть объективными, и потому вопрос добра и зла — это вечный поиск истины. Каждый взгляд на мир настолько неповторим, насколько неповторима человеческая жизнь. Потому и определений понятиям добра и зла можно дать бесконечно много.

Что такое зло?

Представьте картину. Мать, желая скорейшего выздоровления своему ребенку, заставляет его пить горькое лекарство. Ребенку не нравится, он плачет и кричит, старается выбить из рук матери пузырек с противной микстурой. Ребенок считает поступок своей матери злом, но лишь потому, что не понимает, какая альтернатива этому его может ждать.

Добро и зло могут меняться местами в зависимости от того, с какой стороны посмотреть на проблему. Случается, что цена сохраненной жизни — опоздание на самолет или увольнение с работы. А скольких ситуаций, уберегающих нас от худшего, мы не видим?

То, что мы считаем проблемой вполне может оказаться спасением. И даже враг может оказать добрую услугу в приобретении ценного опыта, который однажды в будущем убережет от неверного шага.

Вывод, что хотел сказать автор

Своим сочинением Булгаков подводит читателя к мысли, что в жизни не бывает абсолютно белого или абсолютно черного. Виновны в наших поступках не злые силы, а наши решения. Зло может иметь вполне объяснимое происхождение. Добро и зло — это две стороны мира, которые не могут существовать друг без друга. Через зло мы познаем то, что стоит именовать добром, и наоборот.

«… Ты произнес свои слова так, как будто ты не признаешь теней, а также зла. Не будешь ли ты так добр подумать над вопросом: что бы делало твое добро, если бы не существовало зла, и как бы выглядела земля, если бы с нее исчезли тени? Ведь тени получаются от предметов и людей. Вот тень от моей шпаги. Но бывают тени от деревьев и от живых существ. Не хочешь ли ты ободрать весь земной шар, снеся с него прочь все деревья и все живое из-за твоей фантазии наслаждаться голым светом».

Человеку неподвластно разрешение себя от всех пороков, но и не характерно беспричинное осуществление зла. Люди «обыкновенные» и «легкомысленные», но «и милосердие иногда стучится в их сердца». Булгаков подчеркивает, что каждый получит рано или поздно по заслугам. Человеку, как существу трусливому (слабому) и порочному, нужно нести ответственность за свои действия, поскольку они влияют на судьбы многих других людей.